Великанова Екатерина
Открытый разговор о подростковых суицидах.
О подростковых суицидах говорить очень сложно и тяжело. Тема смерти табуирована, мало кто решается открыто поговорить об этом со своими детьми или учениками. Но подростки продолжают уходить из жизни, из жизни, в которой, казалось бы, у них есть все для того, чтобы радоваться жизни – семья, школа, удовольствия, перспективы.
В апреле прошлого года вышла статья в «Новой газете», которая разоблачала так называемые «группы смерти» Вконтакте. Статья выстрелила, автор нагнала много мороку, жути и страха. Из неё следовало, что в этих суицидальных группах некие взрослые целенаправленно и систематично подталкивают подростков к последней черте. Сегодня я решила разобраться и поисследовать эти «группы смерти», чем они наполнены, что так привлекает в них подростков, и самое главное, почему?
В первую очередь я хочу сказать, что всё-таки не стоит демонизировать интернет. Ничего хорошего не выйдет, если полностью оградить ребенка от интернета. Знаю, что многие родители лишают своих детей возможности выхода в интернет, он строго по часам и строго лимитирован, многие в наказание отбирают у детей всевозможные гаджеты, телефоны, вообще полностью отключают интернет, контролируют их странички в социальных сетях, читают их переписки. Интернет - это требование времени, современной реальности, это, прежде всего, лишь способ провести время, источник информации, развлечений, общения. Это место, где подросток может быть собой или стать тем, кем он не является, но очень хотел бы быть. Это то место, где он гарантированно найдёт понимание и принятие. Подростки объединяются в группы: своего класса, школы, района, города, группы по интересам, по настроениям. Нахожу Вконтакте эти так называемые «группы смерти», в их названиях вы не встретите слов «смерть» или «суицид». В названиях этих «групп смерти» часто присутствует слово «кит»: «Киты плывут вверх», «Белый кит», «Море китов», «Океан китов», «Летающий кит» и т.д. Я наткнулась на хештеги #F57, #F56, #тихий дом, #разбуди меня в 4:20, #я в игре. Здесь самые «безобидные слоганы» — вот такие: «Лучшие вещи в жизни с буквой «с» — Семья, суббота, секс, суицид». Песни типа: «…мы ушли в открытый космос, в этом мире больше нечего ловить» или «Там в этом небе такие звёзды, я предлагаю не ждать утра. Нам, долбанутым, дорога в космос, вы оставайтесь, а нам пора…» Вопросы: «сколько унылых будней ты готов еще так просуществовать?» Картинки: рельсы, надвигающийся поезд с надписью «этот мир не для нас», изрезанные руки. Фото: дети на крышах с надписью «мы дети мертвого поколения»… И киты, плывущие в небе… На страничках таких групп можно прочитать такие посты: «Тебе никогда не понять каково это, жить, будучи таким огромным, таким величественным. Киты никогда не станут думать о том, как они выглядят. Киты мудрее людей. Они прекрасны. Я видела, как летают киты. Это невероятно… Знаешь, от чего киты выбрасываются на берег? От отчаяния». Мама одной погибшей девочки обратила внимание, что её дочь постоянно рисовала бабочек и китов незадолго до своего самоубийства. Логика проста: бабочки живут всего один день, киты выбрасываются на берег, совершая суицид.
В этих группах смерти часто упоминается время 4:20 утра. Мама девочки, которая выбросилась из окна, рассказывала, что ее дочь всегда ложилась спать вовремя, мама несколько раз заходила в комнату, проверяла, её дочь спала. Но утром она вставала не выспавшаяся, разбитая, из-за этого снизилась успеваемость, и часто приходилось пропускать школу. В контакте есть такая группа «Разбуди меня в 4:20». Отследив историю посещений, мама увидела, что девочка заходила на свою страничку в 4:20 утра и была в сети до 6 утра. Как она просыпалась в это время, будили ли детей каким-то образом, неизвестно. Для чего это делалось? Наверное, в этих группах этому времени придавалось какое-то особое, мистическое, значение, но всё это вполне можно объяснить. Длительное лишение сна приводит к агрессии, которая может быть направлена как вовне, так и внутрь. Со временем длительная депривация сна приводит к ощущению нереальности всего происходящего, как будто это происходит не со мной, как будто от меня ничего не зависит, я не в состоянии управлять собственными действиями.
На сленге таких групп призыв к самоубийству звучит как «го выпиливаться» — свести счеты с жизнью. В этих группах всё выглядит как игра. Я вчера много времени провела на этих страничках, переходя от одной ссылки к другой в бесконечном замкнутом круге этих «китов» и хештегов. Каждую минуту на стене появлялись всё новые и новые записи подростков примерно такого содержания: #хочу в игру, #разбуди меня в 4:20 утра, #жду инструкции. Якобы, это как заявка на участие в игре. Якобы потом присваивается номер, каким по счету он должен умереть, даются задания, например, вырезать у себя на руки того самого кита или разгадывать ребусы, указывается метод суицида, а затем начинается обратный отсчет. На размышление потенциальному самоубийце отводится 50 дней: у каждого будет свой «Судный день», и каждому дата, время и способ смерти будут назначены. Обратите внимание на цифры. Почему именно 50 дней. У 15-летней девочки, которая также шагнула с крыши, её папа нашел в телефоне скачанную книгу «50 дней до моего самоубийства». Автор Стейс Крамер говорит в предисловии о том, что никого не призывает к суицидам. Просто когда человеку плохо, такая мысль не может не посетить его. В такие моменты надо дать себе 50 дней, чтобы решить точно, чего ты хочешь: жить или умереть? По сути это так и есть, книга вовсе не источает каких-либо зловещих подстрекательств, это скорее исповедь подростка, находящегося в кризисной ситуации. То есть книга, сама по себе, не опасна. За 50 дней может многое поменяться в жизни, с психотерапевтической точки зрения это неплохой совет, но в этих группах, эти 50 дней обретают другой смысл. На страничках этих подростков может появиться обратный отсчет. Захожу на страничку одной подписчицы группы «Белый кит», вижу этот самый обратный отсчет, последняя запись на её страничке: 21 января «Дорогие друзья, завтра особенный день. Завтра игра закончится. Завтра я обрету покой». Больше она не заходила. Что с этой девочкой, я не знаю. Возможно это всего лишь проверка или демонстрация. Или вот еще одна девочка, Рената Китова (конечно, это псевдоним. Таких Китовых очень много, как много и персонажей с фамилией Рейх). На ее страничке такой статус: «Я грустный хиккарь под кленбутеролом. | forever young. | На старт. Внимание. Смерть. 0». Фото порезанных рук, крыши домов, депрессивные посты, летающие киты. Погуглила. Хиккарь – это человек в возрасте 20 – 35 лет, которые нигде не учатся и не работают и предпочитают всё свое свободное время проводить за компьютером. В более широком смысле, человек, стремящийся к максимальной изоляции и уединению. Кленбутерол – лекарство от бронхита, которое сейчас применяется в фитнесе как жиросжигатель.
Признаюсь, я сама, человек со здоровой устойчивой психикой, проведя 2 дня в поисках информации на страничках этих «китят», читая их записи и пытаясь во всем разобраться, почувствовала тревогу и подавленность. И я могу предположить, что, даже если подросток изначально и не думал о суициде и действительно воспринимал всё как игру или ради интереса, то слушая музыку, просматривая видео, которое на страницах этих групп (я просмотрела десяток из них: ролики, где дети прыгают с крыш или бросаются под поезд), читая стихи, может задуматься о суициде или осуществить уже имеющиеся намерения. Кроме того, я уверена, многие подростки просто не могут не повестись на такую кладезь чего-то зашифрованного, таинственного и романтичного. Это как квест, приключение.
У многих «китят» на их страничках фото девочки в розовой шапочки и глазами как у персонажей аниме. Рина Поленкова стала героем, кумиром, иконой для этих ребят. Это девочка из Уссурийска, которая 23 ноября 2015 года легла под поезд. На своей странице она написала «ня пока», это фраза из аниме, «ня» - означает «мяу». Интересен тот факт, что фото искромсанного тела Рины было выложено в интернет мгновенно. Мамы Рины еще не знала о том, что произошло с её дочерью, а смерть её уже активно обсуждалась в сетях.
Возникает вопрос, почему с этим никто не борется? Борется Роскомнадзор. Организация закрывает группы с призывами к суициду тысячами. Но это — такое решето: на месте одной закрытой тут же, мгновенно, возникают другие.
Сейчас Вконтакте появилось огромное количество групп с такими названиями: «Анти-игра», «Уничтожь игру», «Анти-киты», они отслеживают эти «группы смерти», сообщают о них, пытаются отговорить тех, кто говорит о самоубийстве, кто уже в игре. Да и на страничках самих «групп смерти» читаю: «Мы не призываем к суициду. Мы не играем. Это группа для грустненьких. Это группа для депрессивных подростков».
По данным управления СК по Петербургу, с декабря 2013 года по май 2016 года злоумышленниками были созданы восемь виртуальных сообществ "ВКонтакте", где, по мнению следователей, открыто пропагандировались суициды. Как установило следствие, доступ к этим группам был строго ограничен и предоставлялся исключительно решением администратора сообщества. В настоящее время администратор этих «групп смерти» Вконтакте, его псевдоним Филипп Лис, находится под стражей и проходит психиатрическую экспертизу.
На данный момент петербургские следователи установили 15 потерпевших — несовершеннолетних, состоявших в "группах смерти" и совершивших суициды в различных субъектах РФ. Самоубийства еще пятерых человек не состоялись. Согласно заключениям психолого-лингвистической экспертизы, в переписке администраторов группы содержится побуждение к суициду, способствовавшее деформации инстинкта самосохранения.
А теперь самый главный вопрос. Почему? Что привело ребят в эти группы? Наверное, многим родителям проще и легче согласиться с тем, что через подобные группы Вконтакте идет зомбирование, которому подросткам невозможно противостоять, чем с тем, что этим самым подросткам было тяжело, плохо и прежде. Интерес к этим группам и увлеченность ими – это лишь следствие, а не причина. Это, конечно, не снимает ответственности с тех, кто подталкивал ребят к переходу от суицидальных мыслей к, собственно, намерениям и попыткам. Они должны понести ответственность за подобные «флешмобы» и «самопиар», за это «давайте вместе», «кто не струсит».
Но факт остается фактом, факторов, повышающих риск суицидального поведения подростков, полно и без всяких китов и бабочек. В подавляющем большинстве случаев суицидальным попыткам предшествуют серьезные конфликты с родителями, учителями или сверстниками, буллинг, депрессивное подавленное настроение, эмоциональные потрясения, развивающиеся зависимости и расстройства пищевого поведения. Это маркёры суицидального поведения, триггеры, запускающие этот механизм. То есть, не нахождение в этих «группах смерти» привело к подавленному состоянию и суицидальным мыслям у подростков, а, наоборот, это подавленное состояние привело ребят в эти группы.
Сейчас на слуху такое термин, как «хейтерство» - ненависть и травля тех, кто… а неважно кого и неважно даже за что.
Например, дети с неустоявшейся или гомосексуальной ориентацией – «ошибка 404». Эта тема табуирована законом, о ней нельзя говорить, писать книги и статьи. «Ошибка 404» на компьютерном языке значит «такая страница не найдена, не существует», то есть таких детей как будто бы нет. Уязвимыми оказались не только такие дети, да и все подростки. Про каждого можно сказать, что он «гомик», и начать травить. И это начинается уже в начальной школе.
Другой пример хейтерства, перед которым особенно уязвимы девочки, - пропаганда худого спортивного тела. Подростки и так склонны к непринятию своего тела, а тут еще «из каждого утюга» мы слышим: «с толстой попой жить нельзя». Анорексия убивает вернее, чем вскрытые вены, а булимия подталкивает к суицидальным попыткам. От мыслей «хочу, чтобы меня было меньше», «я отвратительно выгляжу, на меня противно смотреть, я такой никому не нужен» очень легко перейти к «хочу, чтобы меня не было». И мы, сами того не желая, часто посылаем своим детям такое мощное послание: «не будь таким, какой ты есть». Часто родители уверены, что любят и заботятся, что хотят как лучше, что «она же сама потом будет расстраиваться; лучше пусть услышит от меня, чем от молодого человека; это мой долг ее предупредить». Хотя вообще-то долг родителей – донести до дочери, что услышав от молодого человека хоть раз требование изменить внешность и унизительную критику, нужно разворачиваться и уходить. Непринятие себя – это первый шаг к суициду.
Еще одна причина в том, что многие подростки не хотят становиться взрослыми, потому что там, во взрослой жизни, как им кажется, их не ждет ничего хорошего и интересного. Наше нытье о том, что начальник достал, работа уже в печенках сидит, а тут еще эта ипотека, всё бессмысленно, денег нет, приводит подростков к мысли о том: а зачем всё это? Ради этого и нужно взрослеть? Учиться? А потом работать до 60 лет? Вы серьёзно? Им начинает казаться, что жизнь это как филиал ада. А что такое смерть, как не побег из этого самого ада? И что же в этом плохого?
Мы очень любим наших детей. Мы хотим для них всего самого лучшего. Мы волнуемся о них. Мы хотим быть уверены, что с ними не случится ничего плохого. Мы заботимся о них. И делаем это так хорошо, что они уже не уверены, что существуют.
Есть старый анекдот:
Семья пришла в ресторан, официантка обращается к ребенку:
– Что для вас, молодой человек?
– Гамбургер и мороженое, – отвечает мальчик
Тут вмешивается мама:
– Ему салат и куриную котлетку, пожалуйста.
Официантка, продолжая смотреть на мальчика:
– Мороженое с шоколадом или с карамелью?
– Мама, мама! – кричит ребенок, – Тетя думает, что я настоящий!
Дай нам волю, мы бы завернули их в вату и продержали до 20 лет, или – еще лучше – засунули бы в капсулы, как в фильме «Матрица», и чтобы к ним по трубкам шли питательные вещества и знания.
Не имея свободного детства, они дорываются до свободы в тот момент, когда мы физически теряем возможность их контролировать, и оказываются не готовыми к этим возможностям, часто не способны оценить риски и предвидеть опасности. После каждого «эксцесса» мы ищем, что бы еще запретить и ограничить. Сейчас начали отбирать гаджеты и читать профили. Чем больше мы обрываем телефоны своими тревожными звонками, тем больше им хочется выключить звук вовсе. Чем больше мы упрекаем и проверяем, тем меньше между нами доверия, тем сильнее их желание вырваться из-под колпака. Вплоть до крайних форм бегства от этого всего – в смерть.
Мы не слышим, не видим их, считаем их желания и чувства «блажью», не верим, что они настоящие. Их не спрашивают, за них все решено, все ходы расписаны, мы ждем, что они будут соответствовать. В итоге они чувствуют, что мертвая девочка Рина, которая оторвалась от контроля и ушла жить в Сеть, существует в гораздо большей степени, чем живые они. Она есть, а их нет.
Известный детский психолог Людмила Петрановская в своей статье приводит письмо своей 15-летней дочери, которая написала, что она думает обо всем этом. У нее хорошая семья и хорошая школа. У нее нет депрессий и зависимостей.
Перед подростком стоит миллион задач, миллион вопросов, на которые он должен для себя ответить, и единственный способ это сделать – получить жизненный опыт. А жизненный опыт нельзя получить, не имея свободы. Нельзя понять, кто ты, сидя дома за компьютером или за партой на уроке, а ведь многие родители не оставляют подросткам другой альтернативы.
В мелочном стерильном мире взрослых не может быть ни борьбы, ни свободы – за что бы ты ни боролся, все взрослые тебе в один голос скажут «не майся дурью», «зачем тебе это?», «не возникай, и без тебя проблем полно», «нечего тут рисковать зря, делом займись». От тебя требуется только нормально учиться и вовремя приходить домой, лишь бы не расстроить любимую мамочку.
Да, блин, у нас все шансы попасть в опасную ситуацию – на улице попадаются бешеные собаки, наркобарыги, маньяки, пьяные водители и прочее, так было всегда, и лучше не стало, но зато (спасибо вам большое!) у нас нет возможности попасть в ситуацию, где что-то зависело бы от нас. Нам не приходится делать выбор, мы не рискуем, не ищем, не живём. Мы учимся, убираем комнату и, если повезёт, иногда получаем возможность выйти из дома под предлогом посиделок с подружкой в известной родителям кафешке, чтобы отзваниваться о каждом шаге и возвращаться в строго определённое время.
Больше всех это касается нас, девочек, ведь это наша свобода обычно состоит в том, что мы можем выбрать, делать сначала английский или химию. Это дерьмово, но мы сумели найти лазейку для своей жизни. У нас есть Сеть – всё-таки что-то вроде свободного общения, какая-то надежда, что где-то в отдалённом уголке Сети найдётся вдруг что-то реально интересное. В реальной жизни от нас не хотят, чтобы мы кем-то были – идеальный ребёнок не думает, не сомневается, не совершает ошибок – а в Сети мы можем решить, кем будем. Это не то, что понять, кто ты, решая самые важные вопросы в жизни, отстаивая себя и свои убеждения, находя и теряя новых людей, вступая в конфликт и учась из него выходить, но это, в принципе, сходит. Нормально. Так сделали бы все, если бы реальная жизнь была под запретом. И, блин, даже если бы действительно существовали всякие секты с чокнутыми маньяками, которые раздавали бы номера и квесты и пичкали нас всяческой таинственностью, то эти девочки, которым не дают ни глотка свободы и которые ещё не научились безукоризненно врать своим родителям каждый день, были бы просто САМЫМИ ПЕРВЫМИ, кто повёлся бы. И они бы САМЫМИ ПЕРВЫМИ прыгнули с крыши – вместе с подростками, у которых действительно невыносимая жизнь, адские проблемы с родителями и всё такое прочее. А что важного они теряют, эти домашние девочки? Возможность делать уроки ещё несколько лет? Свою личность? Ничего подобного, они ведь ещё не знают, кто они, они только слышат, что о них говорят другие. Их самих давно нет. А тут предлагают Сеть для подростков закрыть, каждое сообщение контролировать. Да мы тогда все с крыш полетим, понимаете?..»
© искренне ваши, домашние девочки
«Мы так боимся, что ребенка заберет у нас смерть, что забираем у него жизнь», – сказал сто лет назад Януш Корчак. Мы хотим сделать все, чтобы защитить своих детей, мы готовы подстилать соломку снова и снова, но мы не можем защитить детей от них самих и от жизни. И нам нужно это принять и научиться с этим жить.